Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "H"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: но я уже предварил, что буду в записках моих говорить и об авторской моей жизни, почему и приведется иногда останавливаться на мелочах, пока буду описывать то время, когда я бродил еще ощупью, как слепец, по стезе, ведущей к познанию словесности и вкуса. С семьсот семьдесят седьмого года начались первые мои опыты в рифмовании - мне совестно сказать в поэзии. Не видав еще ни одной книги о правилах стихосложения, не имев и понятия о метрах, о разнородных рифмах, о их сочетании, я выводил строки и оканчивал их рифмами: это были стихи мои. Первоначальные были большею частию сатирические. Все они брошены в огонь, коль скоро я узнал о их неправильности. Одна только надпись, хотя и погребена во мраке неизвестности, но к стыду моему, еще существует. Вот ее история. Николай Иванович Новиков 51) издавал в Петербурге еженедельник под названием "Ученые ведомости" 52). В одном номере этих "Ведомостей" предлагаемо было нашим поэтам сочинить надписи к портретам некоторых из отличных наших соотечественников; на первый же случай, к изображению духовного оратора Феофана Прокоповича, остроумного поэта князя Антиоха Кантемира, живописца Лосенкова, портретного гравера Чемезова. Едва я прочитал этот вызов, как вспыхнуло во мне дерзкое желание быть в числе сподвижников. Журнальный листок принесен был ко мне в ту минуту, когда я отправлялся в трехдневный полковой караул. Итак, положа листок в грудной карман, пошел я с ружьем в руке на полковой двор и привел оттуда мою команду на ...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: и трое молодых 110. СТАРИК И ТРОЕ МОЛОДЫХ Старик, лет в семьдесят, рыл яму и кряхтел. Добро бы строить, нет! садить еще хотел! А трое молодцов, зевая на работу, Смеялися над ним. «Какую же охоту На старости бог дал!» — Один из них сказал. Другой прибавил: «Что ж? еще не опоздал! Ковчег и большего терпенья стоил Ною». — «Смешон ты, дедушка, с надеждою пустою! — Примолвил третий Старику. — Довольно, кажется, ты пожил на веку; Когда ж тебе дождаться Под тению твоей рябинки прохлаждаться? Ровесникам твоим и настоящий час Неверен; А завтрем льстить себя оставь уже ты нас». Совет довольно здрав, довольно и умерен Для мудреца в шестнадцать лет! «Поверьте мне, друзья, — Старик сказал в ответ, — Что завтре ни мое, ни ваше; Что парка бледная равно Взирает на теченье наше. От провидения нам ведать не дано, Кому из нас оно судило Последнему взглянуть на ясное светило! Не можете и вы надежны быть, как я, Ниже на миг один... Работа же моя Не мне, так детям пригодится; Чувствительна душа и вчуже веселится. Итак, вы видите, что мной уж собран плод, Которым я могу теперь же наслаждаться И завтре , может статься, И далее... как знать — быть может, что и год, Ах! может быть и то, что ваш безумец хилый Застанет месяца восход Над вашей, розами усыпанной... могилой!» Старик предчувствовал: один, прельстясь песком — Конечно, золотым, — уснул на дне морском; Другой под миртами исчез в цветущи лета; А третий —...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: был богов? Фортуна — женщина! умерьте вашу ласку; Не бегайте за ней, сама смягчится к вам. Так милый Лафонтен давал советы нам И сказывал в пример почти такую сказку. В деревне ль, в городке, Один с другим невдалеке, Два друга жили; Ни скудны, ни богаты были. Один всё счастье ставил в том, Чтобы нажить огромный дом, Деревни, знатный чин,— то и во сне лишь видел; Другой богатств не ненавидел, Однако ж их и не искал, А кажду ночь покойно спал. «Послушай, — друг ему однажды предлагает, — На родине никто пророком не бывает; Чего ж и нам здесь ждать? — Со временем сумы. Поедем лучше мы Искать себе добра; войти, сказать умеем; Авось и мы найдем, авось разбогатеем». — «Ступай, — сказал другой, — А я остануся; мне дорог мой покой, И буду спать, пока мой друг не возвратится». Тщеславный этому дивится И едет. На пути встречает цепи гор, Встречает много рек, и напоследок встретил Ту самую страну, куда издавна метил: Любимый уголок Фортуны, то есть двор; Не дожидался ни зову, ни наряду, Пристал к нему и по обряду...
Входимость: 7. Размер: 12кб.
Часть текста: ni les reproches de sa conscience, ni le mecontentement de son maitre, ni les murmures de toute la nation, un tel homme, dis-je, avait pris son parti depuis longtemps et se conduisait d'apres un plan murement reflechi. Mais, demandera-t-on, quels ont ete ses veritables desseins, & quoi visait-il? Il faut avon observe longtemps cet etre calme et profondement dissimule, semblant etre de tous les avis pour ne juivre que le sien, possedant l'art de la parole et de la redaction, joint a des formes tres agreables; il faut l'avoir vu former et reformer ses propres idees, pour avoir la clef de sa conduite et de son caractere. Son ame et son orgueil ne sont pas d'un genre ordinaire. Un tel caractere ne se nourrit pas des choses qui peuvent satisfaire le vulgaire des hommes; il parcourt le ciel et la terre pour fixer ses regards sur ce qui peut le contenter ou du moins le servir. La religion pour lui n'est qu'un hommage quil rend a son orgueil. Il sait dompter les petites passions, parcequ'il se livre a la plus violente de toutes, a l'orgueil et au mepris des hommes. Les motifs que la morale vulgaire lui refusait, il sut, comme Cromwell, les trouver dans une disposition particuliere de son ame, dans ce haut degre d'hypocrisie qui se fait illusion a soi-meme. Il se crut tellement rapproche des etres superieurs, tellement initie dans les hauts desseins d'une Providence que son egoisme avait...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: и в "Телеграфе", - роман сей переименован "Маркизом Глаголем" и выставлен наравне с "Принцем Георгом, или Герионом", известною с давних времен площадною сказкою. В первом даже сказано, что ныне читают его только лакеи. Чтоб вывесть из заблуждения тех, которые так об нем отзывались, и примирить с ним читателей упомянутых журналов, не знавших сего романа ни в подлиннике, ни в переводе, я выписываю здесь несколько слов из мнения об нем и его авторе двух известных во французской словесности писателей. Аббат Сабагье де Кастр в книге своей "Les trois siecles de la litterature franchise" ("Три века французской словесности") говорит, что "романы Прево д'Экзиля несравненно превосходнее тех нелепых, приторных и соблазнительных произведений, которые исказили нашу (французскую) словесность, считая от "Амадиса Галльского" до "Анголы", и пр.". Далее, что "Записки благородного человека", "История Клевеланда" и "Настоятель Киллеринский" будут всегда почитаться произведением чудесного воображения по разнообразию картин, по их противоположности, по пламенному изображению страстей и по впечатлению, которое оно производит в читателях". С таким же уважением отзывается об авторе вышеупомянутого романа и Палиссо в своих "Записках, пригодных для истории французской словесности" ("Memoires pour servir a l'histoire de notre litterature"). Рассуждая вообще об романах, он говорит: "в сих сочинениях, как и в театральных, порок должен быть всегда наказан, а добродетель всегда награждена. В сем-то роде особенно отличился аббат Прево д'Экзиль, которого, кажется, никто не превзошел, кроме знаменитого Ричардсона 237)". II. Ни одно сочинение не заслужило у нас...