М. М. Попов
Доживая век свой в Москве, И. И. Дмитриев в наружности своей сохранял приличную ему важность. Высокий ростом, осанистый, величавый в походке, в тоне голоса и во всех приемах, он напоминал собой бывшего министра.
Личность еще более украшалась славой известного в свое время писателя. Но он был заманчив только издалека. Кто узнавал его близко, тот много разочаровывался.
Министр по наружности, благородный в своих стихотворениях, осторожный и приличный в самых эпиграммах и сатирах, нравоучитель в баснях, проповедник нежности к людям и даже к животным, был совсем не то в домашней жизни и общественных связях.
Он был скуп и одевал людей своих дурно, кормил еще хуже. Поступал он с ними, как степной помещик; при самом малейшем проступке или потому только, что сам вспылил, он тотчас прибегал к расправе.
С знакомыми он обращался двулично. За глаза он не щадил никого, а в глаза казался каждому чуть не другом. Раз, посреди гостей своих, он описывал Погодина самыми черными красками, называл его и подлецом и пронырой, что удивляется людям, которые принимают к себе такого человека. Вдруг, как нарочно, приезжает Погодин. Все в смущении и ожидали истории... Ничего не бывало! Дмитриев вскочил с места, протянул дружески руку к вошедшему гостю, упрекая его, что давно не навещал старого знакомого.
Иногда с кем-либо из гостей он был чрезвычайно ласков и доверчив, так что можно было почесть этого гостя самым близким его другом. Гость уезжает, и Дмитриев, проводив его с поклонами и просьбами навещать почаще, возвращается с насмешками над ним! Этим И. И. много терял в общем мнении: люди почтенные, имеющие право на уважение, отставали от него; мелкие стихоплеты, писатели, ничтожные по уму и образованию, всякий сброд наполняли его гостиную. Зато он и тешился над ними, как хотел!
Нельзя, впрочем, не сказать, что Дмитриев имел способность замечать смешное и все виденное им представлять в карикатуре. В напечатанных сочинениях он только переводчик или подражатель; в разговоре он был самобытный рассказчик и сатирик; снимал виды с природы, писал портреты, то оживленные смехом, то обильные желчью и ядом. Слушавшие его иногда помирали со смеху! Если бы он следовал этому правилу в своих стихотворениях, описывал бы то, что сам видел, и писал бы так, как говорил, то он был бы в сказках вроде Гоголя, в баснях вроде Крылова и, быть может, превзошел бы их, потому что, собственно, слог больше ему дался, чем этим писателям.
Вот для примера один из рассказов его: "В Английском клубе, в Москве, есть вечные посетители, каждый из них сидит всегда на одном и том же месте, всегда одно и то же делает. Завяжите мне глаза и привезите в клуб, водите из комнаты в комнату, и я расскажу вам главных посетителей. Вот в первой комнате Титов и Александр Панин. Второй считает первого своим патроном и потому робок при нем. Но как только зазвонит штрафной колокольчик, Титов опрометью бежит из клуба, чтобы не заплатить штрафа, четвертака, а Панин оживляется. Он встает с кресел и начинает ходить широкими шагами по комнате.
- Человек! - кричит он. Слуга входит.
- Подай мне мадеры.
Ему подают рюмку мадеры. Выпив ее и еще сделав несколько концов по комнате, Панин опять кричит:
- Человек! Подай мне мадеры.
он замолчал. Он окружен слушателями, которые глотают слюни.- Переходим в комнату журналов. Здесь запрещено говорить для того, чтобы читающие не мешали друг другу, и они сидят с журналами и газетами в руках молча и ничего не читая. Входят князь Гундуров в сюртуке и за ним военный.
- Подай мне журнал,- говорит князь слуге.
- Какой прикажете, ваше сиятельство?
- Какой! Разумеется, мой, о скачках и лошадях. Вошедший с ним господин приказывает подать тот
журнал, в котором больше бранятся, и слуга, подумав и посмотрев на разбросанные журналы, подает ему "Телеграф".
- Человек, рюмку мадеры.
Выходя в переднюю, спрашиваю у слуги, сколько рюмок выпил Панин?
- Подаю тридцать шестую, ваше высокопревосходительство,- отвечает слуга".
Примечания
"Русская старина", 1901, т. 105, No 3, с. 637-639; с общим заглавием "Мелкие рассказы Михаила Максимовича Попова". М. М. Попов (1801-1871) - преподаватель словесности в Пензенской гимназии в 1820-1830-е гг.
При указании первых публикаций в комментариях приняты следующие сокращения:
BE - "Вестник Европы".
ИМБ - "И мои безделки". СПб., 1795.
МЖ - "Московский журнал".
"Остафьевский архив князей Вяземских". Т. 1-5. СПб., 1899-1914.
ПиП - "Приятное и полезное препровождение времени".
Письма Карамзина - "Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву". СПб., 1866
СиП - "Сочинения и переводы И<вана> Д<митриева>, Ч. 1-3. М., 1803-1805.
"Сочинения Дмитриева". Ч. 1-3. М., 1810.
"Сочинения И. И. Дмитриева". Ч. 1-3. М., 1818.