Карикатура

Сними с себя завесу.
Седая старина!
Да возвещу я внукам
Что ты откроешь мне.

Я вижу чисто поле;
Вдали ж передо мной
Чернеет колокольня
И вьется дым из труб.

Но кто вдоль по дороге,
Под шляпой в колпаке,
Трях, трях, а инде рысью,
На старом рыжаке,

В изодранном колете,
С котомкой в тороках?
Палаш его тяжелый,
Тащась, чертит песок.

Кто это? — Бывший вахмистр
Шешминского полку,

Чрез двадцать службы лет.

Уж он в версте, не боле,
От родины своей;

Все жилки в нем взыграли
И сердце расцвело!

Как будто в мир волшебный
Он ведьмой занесен;
Всё, всё его прельщает,
В восторг приводит дух.

И воздух будто чище,
И травка зеленей,
И солнышко светлее
На родине его.

«Узнает ли Груняша? —
Ворчал он про себя, —
Когда мы расставались,
Я был еще румян!

Ступай, рыжак, проворней!» —
И шпорою кольнул;

Как из лука стрела.

Уж витязь наш проехал
Околицу с гумном —
И вот уж он въезжает
На свой господский двор.

Но что он в нем находит?
Его ль жилище то?
Весь двор заглох в крапиве!
Не видно никого!

Лубки прибиты к окнам,
И на дверях запор;
Всё тихо! лишь на кровле
Мяучит тощий кот.

Он с лошади слезает,
Идет и в дверь стучит —
Никто не отвечает!
Лишь в щелку ветр свистит.

Заныло веще сердце,
И дрожь его взяла;

Нахохляся, назад.

Но робкими ногами
Спустился лишь с крыльца,
Холоп его усердный
Представился ему.

Друг друга вмиг узнали —
И тот и тот завыл.
«Терентьич! где хозяйка?» —
Помещик вопросил,

«Охти, охти, боярин! —
Ответствовал старик,—
Охти!» — и, скорчась, слезы
Утер своей полой.

«Конечно, в доме худо! —
Мой витязь возопил. —
Скажи, не дай томиться:
Жива иль нет жена?»

Терентьич продолжает:
«Хозяюшка твоя

Да здесь ее уж нет!

Пришло тебе, боярин,
Всю правду объявить:
Попутал грех лукавый
Хозяюшку твою.

Она держала пристань
Недобрым молодцам;
Один из них поиман
И на нее донес.

Тотчас ее схватили
И в город увезли;

Что ж с нею учинили,
Узнать мы не могли.

Вот пятый год в исходе, —
Охти нам! — как об ней
Ни слуха нет, ни духа,
Как канула на дно».

Что делать? Как ни больно...
Но вечно ли тужить?

Женился на другой.

Сей витязь и поныне,
Друзья, еще живет;
Три года, как в округе
Он земским был судьей.

1791

* 196. МЖ, 1792, ч. 5, кн. 3, с. 295, под загл. «Отставной вахмистр. Баллада» и с подписью: И; изд. 1; изд. 2. Печ. по изд. 5, ч. 2, с. 50. В основу стихотворения положена реальная история, случившаяся в Сызранском уезде, в деревне Ивашевке, о которой знал поэт. М. А. Дмитриев в своих мемуарах писал: «Описанный в «Карикатуре» вахмистр Шешминского полку — Прохор Николаевич Патрикеев. Он в молодых летах женился, будучи еще недорослем (так назывались дворяне, не бывшие еще на службе), потом, оставя жену в деревне, отправился в полк. Это было еще до Петра Третьего, когда чины шли туго и отставок не было; почты тоже не было, а потому он, как человек небогатый, вероятно, не имел никаких средств получать известия о своем семействе. Наконец, дослужившись до вахмистров в царствование Екатерины и в пожилых уже летах, он вышел в отставку и воротился верхом на своем боевом коне в свою Ивашевку... Жену его звали Аграфена Семеновна. Но жены он не нашел уже. Она была судима в притоносодержательстве и, вероятно, сослана... У меня есть картина, написанная пером самим Дмитриевым в его молодости: она изображает Патрикеева, подъезжающего на старом рыжаке к селу Ивашевке. Там не забыт и тощий кот, мяукающий на кровле» (М. А. Дмитриев, Мелочи из запаса моей памяти, М., 1869, с. 124—125).

¹ Т. е. воин, бывший в крестовых походах.

--------------

Вместо строфы 14	Объятый удивленьем Пошел он вспять с сомненьем, Его ли это дом?
Вместо строфы 19	<Ух, срезал! Знать, хозяйка Велела долго жить! Скажи, скажи скорее!> -
Вместо строфы 25	Несчастный муж поплакал, Потом, вздохнув, пошел К Терентьичу в избушку