Смерть князя Потемкина

Уныл внезапу лавр зеленый,
Уныл и долу преклонен!
Восстани, свыше вдохновенный,
Восстани, бард, сын всех времен!
Бери обвиту крепом лиру;
Гласи на ней, поведай миру
Печаль чувствительных сердец,
Стон воинов непобедимых,

В слезах среди трофеев зримых;
Гласи... Потемкина конец!

О, коль ужасную картину
Печальный гений мне открыл!
Безмолвну вижу я долину;
Не слышу помаванья крыл
Ни здесь, ни там любимца Флоры —
Всё томно, что ни встретят взоры!
Поникнул злак, ручей молчит;
И тот, кого весь юг страшится,
Увы! простерт на холме зрится —
Простерт, главу склоня на щит!

В виду попранных им градов
И дух свой небу возвращает
Средь ратников, своих сынов!
Почил — и вопль вокруг раздался,
И шумный глас молвы помчался
Вливать в сердца печаль и страх!
Синил,¹ Бендеры изумленны,
Героев слыша вопль плачевный
В поверженных от них стенах;

Очаков, гордый и под прахом,
Чудится и сомненья полн,
Чтоб тот, кто был дракону страхом
В степях, вертепах, среди волн,
Кто рану дал ему глубоку,
Был общему подвластен року!
И черный Понт, надув хребет,
Валит, ревет во слух Селиму,
Объяту думой, нерешиму:
«Воспрянь! уже Перуна нет!..»

Но чьи там слышу томны лиры

Чей сладкий глас несут зефиры?
То глас не смертных, но богов,

--------------

¹ Древнее название Измаила.

--------------

То вопиют херсонски музы:
«Увы! расторглись наши узы,
Любитель наш навек с тобой!
Давно ль беседовал ты с нами
И лиру испещрял цветами,¹
Готовясь в кроволитный бой?

Давно ль Херсон, тобой украшен,
Цветущ на бреге быстрых вод,
Взирал с своих высоких башен
На твой со славою приход?
Давно ль тебя мы здесь встречали
И путь твой лавром устилали?
Давно ль?.. » — и боле не могли...
Из рук цевницы покатились,
Главы к коленам их склонились,
Власы упали до земли.

Во мзду Иракловых заслуг?
В слезах там родственники тонут;
Там одолженных страждет дух;
Там, под соломенным покровом,
Зрю воина в венке лавровом
Среди родимыя семьи;
Он алчно внемлющей супруге
Рассказывает, как на юге
Князь подвиги творил свои;

Как в поле бился с супостатом;
Как во стенах его карал,
Как кончил жизнь... Тут белым платом
Текущи слезы утирал...
Слеза бесценная, священна,
Из сердца чиста извлеченна! —
О витий, что твоя хвала!
Но сею ль жертвою одною
Воздашь, Россия, днесь герою,
Которым славима была?

--------------

¹ Я видел рукопись одного из наших

--------------

Нет! сын твой вечно будет громок!
Потемкина геройский лик
Увидит поздный твой потомок
И возгласит: «Он был велик!»
И вольный грек, забыв железы,
Прольет пред ним сердечны слезы;
И самый турк, нахмуря взор,
Сынам своим его покажет:
«Се бич наш был!» — вздохнув, он скажет —
И муз его прославит хор.

Ноябрь 1791

* 195. МЖ, 1792, ч. 5, кн. 2, с. 170, под загл. «Песнь на кончину князя Потемкина Таврического», подпись: И; изд. I, под загл.: «Песнь на кончину светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического»; изд. 2. Печ. по изд. 5, ч. 1, с. 20. Примеч. к ст. 49 «И лиру испещрял цветами» появилось в изд. 1: «Князь Потемкин не только что любил литературу, но и сам упражнялся в оной. Он под стенами Очакова перевел первый том церковной истории Аббата Флери и написал несколько шутливых стихотворений». Начиная с изд. 2 до изд. 5 это примеч. читалось: «Кн. Потемкин под стенами Очакова писал, сказывают, стихи и переводил Церковную Историю Аббата Флери».

Потемкин Григорий Александрович (1736—1791) — видный государственный деятель и полководец России, умер от малярии 5 октября в степи, недалеко от Ясс, Во время русско-турецкой войны 1789—1791 годов был главнокомандующим русской армии, но распоряжения его были неудачны, и он только мешал успешным действиям Суворова и Репнина. Смерть оборвала начатые им мирные переговоры.

Давно ль Херсон, тобой украшен. С целью укрепления южных границ и создания опорных пунктов армии по предложению Потемкина были созданы города Херсон, Николаев и Севастополь.